Матрица: Воскрешение. Ремикс со смешанными чувствами

Киану Ривз и Кэрри-Энн Мосс ставят под сомнение реальность в неравномерном, небинарном, но головокружительном продолжении легендарной франшизы.

Прошло 20 лет, и люди не могут не говорить о Матрице. Вы можете ожидать, что новая часть Матрицы будет просто ностальгией. Но это не совсем так. Матрица: Воскрешения (в российском прокате называется Матрица: Воскрешение) уже вышла в кинотеатрах.

Осторожно, ниже есть спойлеры!

Сюжет Матрица: Воскрешения

Киану Ривз возвращается в роли Томаса Андерсона, компьютерного гения, живущего странной жизнью и с ощущением, что вокруг него всё нереально. Странные знаки и предзнаменования появляются в его жизни, заставляя делать выбор, остаться в безопасности или искать опасный неизведанный путь, включающий в себя так называемую… Матрицу.

Вы правильно прочитали: «Матрица 4» – это большой набор отсылок к началу серии, не просто возвращение к первому фильму, но и его переживание и ремиксы, переворачивание с ног на голову. Оригинальный сценарист и режиссер Лана Вачовски возвращается в мир, который она создала с братом (сестрой) Лилли Вачовски (которая в этот раз не участвует), и новый фильм кажется комментарием режиссера к оригиналу. Оригинальные фильмы уже играли со слоями реальности постмодернистским, саморефлексивным образом, и Воскрешение удваивает эти ощущения слой за слоем.

В Матрица: Воскрешение Вачовски отказывается потворствовать поклонникам фильма. Фактически, фильм затрагивает множество разнообразных способов принятия оригинального фильма. Он высмеивает чрезмерно заземельные утверждения о том, что символика и метафоры в Матрицы означают то или иное, и раздраженно закатывает глаза от тех, кто «упустил суть» печально известной красной таблетки.

Поскольку измученный Нео средних лет страдает от того, что его окружают люди, которые не могут перестать говорить о том, что на самом деле означает Матрица, вступительные сцены фильма разыгрывают то, какой должна была быть жизнь за последние два десятилетия для Киану, и особенно для Вачовски. Если вы когда-либо возвращались к одному из своих любимых фильмов с юности и обнаружили, что он поразительно отличается, вы поймете, через что, должно быть, проходит Лана Вачовски. Первая половина Воскрешения — это менее триповые научно-фантастические вопросы о симуляциях и симулякре, а также очень пост-ироничное вскрытие искусства при капитализме.

Стёб над киноиндустрией и пост-ирония

Фильм буквально о том, как Киану/Андерсона заставляют сделать фактическое продолжение Матрицы. Вспоминая знаменитый грустный мем, Киану (Андерсон) страдает в тишине, в то время как ботаники из Матрицы кричат на него. Эти ранние сцены представляют собой откровенный портрет художника, борющегося с агонией и тревогой об успехе.

Говоря о перестрелках, одной из главных причин, по которой Матрица конца 90-х годов так изменила правила игры, был ее потрясающий экшен. На пороге революции компьютерной графики и всех этих эффектов с пролётами пули, это были незабываемые сцены. И это оказывает большое давление на этот фильм, чтобы придумать что-то новое и ошеломленное. Опять же, это часть фильма, так как персонаж на самом деле обсуждает, как они могут превзойтить культурное влияние того времени. Однако выделение проблемы не решает ее, и нет ничего более новаторского или даже захватывающего, чем первый фильм. На самом деле, в эпоху компьютерной графики даже воссоздание фирменного гравитационного хаоса Матрицы кажется немного невесомым. Вторая часть фильма имеет цифровые эффекты, которые просто выглядят как остатки последних фильмов Терминатора.

Эффекты могут не менять правила игры, но все еще есть место для ударов. Кульминация, например, имеет один жуткий момент, влияющий на ужасающую идею, а не кричащую компьютерную графику. И все же бои предлагают удивительно инертную постановку и статическую операторскую работу. Конечно, приятно на самом деле видеть и следить за тем, что происходит в кадрах, которые яснее, чем непонятная шаткая камера и вызывающий динамический монтаж, который разрушает слишком много экшн-сцен в последнее время. Но некоторые сцены боя по существу являются воссозданиями оригинала, только без такой же энергии или даже чувства того, что поставлено на карту. Складывается впечатление, что Вачовски больше не нужны боевые действия на экране, и отчасти это правда. Скорее, Матрица: Воскрешение заинтересована в оттачивании идей оригинальных фильмов, а не в новых смелых направлениях.

В то время как вокруг много разговоров про актёрский состав, новые лица привносят проворную изюминку в разбирательство. В отсутствие Лоуренса Фишберна Морфеус перевоплощается с юношеским чванством и потрясающим пошивом абсурдно наблюдаемого (и недостаточно используемого) Яхьи Абдул-Матина II. Между тем, плохой парень в черном костюме Агент Смит переосмыслен как социопатический/нарциссический тип большого технического брата в форме Джонатана Гроффа. На Нила Патрика Харриса и Джессику Хенвик просто весело смотреть. И постарайтесь увидеть старое лицо Ламберта Уилсона, пожалуй, самое забавное камео в фильме.

Матрица — один из лучших фильмов про любовь

Но именно в другой коллеге Киану, Кэрри-Энн Мосс, фильм находит свое основное внимание. В настоящее время Тринити живет жизнью жены и матери, традиционной женской ролью, противостоящей своему основному внутреннему «я», основанному на правилах и ожиданиях общества. Это явно история, в которой Лане Вачовски было что сказать (обе сестры Вачовски являются трансгендерными женщинами), а также придает фильму душераздирающий драматический удар. Меня мало заинтересовало какое-то техническое объяснение того, как работает новая Матрица, вместо этого мне было интересно наблюдать за тем, как Нео и Тринити разоберутся в этом вместе.

По мере расширения оригинальной трилогии Воскрешение плотно переходит к, по сути, истории любви. Чем дальше он отступает от мотивации, тем больше вы чувствуете, что теряете угрозу и срочность. Так что к концу вы, безусловно, будете просто болеть за Нео и Тринити. Это идеальный фильм для кинотеатров и, пожалуй, один из лучших философских фильмов о любви.

Knock, knock, Neo. Follow the white rabbit…